Поэтический журнал
DONUM
О БАБОЧКАХ И ЗОЛОТЫХ РЫБКАХ
***
Эта вода
не та, по которой,
а та, что.
Эта страна
не та, в которой,
а та, где.
Эта страда
во мне,
вовне.
В окне
цветные шарики рассыпаются по одноразовым тарелкам,
пока каша варится в общем арендованном котле.
***
С первого знакомства
с ножом
я нарезаю хлеб
сначала играючи толстыми ломтями
затем тоньше и тоньше
и даже сейчас,
когда ломти стали почти прозрачными,
продолжаю
любимую с детства забаву.
Ломти ломаются, крошатся,
да и забавного как-то не осталось — так, привычка.
С первого знакомства с огнём
я грею нарезанный хлеб,
чтобы растаяло масло, расплавился сыр.
Да хоть и не масло, да хоть и не сыр,
на вкус что-то вроде,
съем
между строк.
С первого знакомства с тобой
скучаю
по отсутствию тебя.
Точка-тире, бочка-каре...
тир
tier 1, tier 2 – это уже проходили,
столько ресурсов вбухали
в неактуальный скрипт.
Где-то драма один плюс один,
где-то с кем-то прощается моностих,
где-то играют
партию жизни, играют партию
жизни.
Да хоть и не жизни,
на вдох-выдох что-то вроде,
проживу
между строк.
02/02/2020
второе февраля — дождь
завтра — уже минус, гололёд
звёзды будут
падать ценами
рассыпаться кеглями
и медленно опускаться взглядами
в сотни бездн
с единственным выбором — цвета
***
Последние бабочки лета
застыли на теле цтп —
бабочкино гетто.
Возможно, и в этом гетто
будет станция метро
«Бабочкино лето».
***
молодые стучат ложкой по стакану
наполненному наполовину
пульсирующей пустотой
наполовину — вальсирующим веществом
произносят тост
принимают напутствия
ловят вибрацию токарного станка
но вещество не растворяется в пустоте
как жир, отделяется пластом
откладывается на потом
молодые принимают вибрацию
молодые свыкаются с пульсацией
молодые забывают про вальс
и плавают по кругу
золотыми рыбками в подготовленной пустоте
ТРИ ТРИДЦАТЬ ТРИ
дворник песком посыпает заснеженный (неба?) склон
хозяйка на кухне готовит (салат из обоев?)
в подаче горячей воды перебои
рабочий покрасил балкон
гуляю один
одна
бабочка
одна
минута (ли?)
право на
слабость (ли?)
три
тридцать
три
***
чёрно-белый город
белый бок немного сколот
чёрный исцарапан
и сифонит старый клапан
надувной планеты
битый пиксель сигареты
прожигает неба
ткань вуаль а-ля ля-ля
дети наряжают
межсесознье в цвет озона
в клетке в вязком споре
бег-побег на белом поле
как зрачок нелепый
человек стреляет небо
у вселенной рвётся
ткань вуаль а-ля ля-ля
***
Человек-оберег
растворяется в дикости,
сбывается косной метафорой на языках,
кружится в ритме земли,
кружится и грызёт — вот-вот до ядра прогрызёт.
Человек-ежедневник
привязывается к
цифрам, домам, родному краю,
не умея вязать надёжные узлы.
Человек реновации ловит стихи нейросетью,
восьмибитное сердце — пульсация чата,
каждый год — исключительно новое счастье
с питанием через любую розетку.
Человек превращается в рыбу и даже приучен
к воде. Он плывёт по маршруту из детства:
от кончика пальца до пункта питания
от общей сети.
Вбивает в поиск
собственное небо
над снесённой пятиэтажкой.
***
за зубами со стёртой эмалью
сведёнными за улыбкой
осадок, похожий на вязкую злобу
дня, перемешанный с удовольствием ночи
и верится — здесь
сбывается — между
так хочется искренне
так пыжется неженка
так нежится душенька — несущая дуженька
и сыпятся зубы
и крошатся кости
и крестится тело
и сыплет снег
засыпает
в сугробе человек
а рядом луковица
врастает в землю
помятым боком
***
вернись!
позже
вернись!
к тексту
вернись
босиком по морю
на каблуках по проспекту
сигналом светофора
подай
нищему
подай
знак
подай
срок
бесконечному
в море акаций
бесчеловечному
встречному
тяжестью ангела
того, кого нет
между софьей и алгеброй
в стопке монет
у бездомного в маркете
не хватает на хлеб
в звоне монет — искусство
во множестве дорог (бульваров, переулков, тупиков, проспектов, перекрёстков, эстакад) — красота
антиутопия
комедия
фарс
20/3/2020